Кто владелец чайхона 1. Что может поднять вам настроение за минуту? «Если это моё - значит, это моего брата, если его - то и моё тоже»
Наверное, не осталось в Москве известной улицы, где бы не расположилась очередная чайхона. Предприниматели всех мастей с разной степенью успешности копируют созданный 14 лет назад удачный проект под теперь всем уже известным брендом — «Чайхона №1». Все начиналось с привезенной из Алма-Аты юрты (ее, кстати, можно до сих пор увидеть в ресторане на Рублевке), а сейчас это крупнейшая сеть, о которой знают все от мала до велика.
Бигпикча побывала в гостях у основателя сети Тимура Ланского и разузнала, в чем секрет успеха, чем отличается правильная Чайхона №1 от остальных «чайных домов», и, естественно, мы не упустили возможность еще раз попробовать, пожалуй, лучший чай в столице.
(Всего 30 фото)
Изначально формат «Чайхона №1» задумывался как «Чайхона не для всех». Поэтому в первом ресторане чаще всего можно было встретить «золотую молодежь», богему и чиновников с олигархами. Другими словами, тех, кто привык считать себя лучшими — «Номер Один». Но молва пошла в народ, и со временем многие захотели приобщиться к «запретному плоду» — и так из места «не для всех» «Чайхона» стала местом для всех.
Вот что говорит сам Тимур: «Для нас каждый из гостей — царь, каждый — «номер один». И людям нравится это. Изголодавшиеся по уюту и экзотике в бетонных лабиринтах современного мегаполиса москвичи и гости столицы хотят хоть на часок-другой почувствовать себя падишахом или султаншей, расслабиться под чилл-аут-музыку на подушках наших диванов, поесть натуральной домашней пищи, забыв про часы и заботы».
1. Рестораны Тимура Ланского отличают не только логотип с чайником и надписью внизу Made by Timur Lansky, но и настоящая узбекская кухня, приготовленная поварами из Узбекистана по рецептам, собранным самим Тимуром.
2. Как говорит Тимур: «Чайхона начинается с рынка…»
3. Многие продукты привозятся напрямую из Узбекистана, ну а какие-то, конечно, закупаются у проверенных поставщиков в Москве.
4. Правильный кальян ждет своей очереди.
Тимур Ланский о кальяне: «Я уверен, что большинство людей, любящих кальян, на самом-то деле ни разу и не пробовали настоящего, хорошего кальяна. Понимаете, тут нюансов даже больше, чем при выборе чая.
Хороший кальян — это не просто большой сосуд с красивыми рисунками и узорами. Во-первых, не все то качественное, что больших размеров и яркого цвета. Самое важное в кальяне — это хорошая тяга. Положите ладонь на кальянную чашу и вдохните в себя воздух через трубку. Рука присосалась к чаше и воздух легко тянулся? Значит, кальян правильный».
5. Несколько лет во время своих путешествий Тимур собирал рецепты лучших блюд народов СССР и из них затем сформировал меню ресторанов. А теперь вышла и книга «Чайхона №1. Книга рецептов Тимура Ланского» с описаниями рецептов и красочными фотографиями.
6. Говорит Тимур Ланский: «Открывая первую «Чайхону №1», мы надеялись создать настоящее, отечественное, качественное кафе, способное стать альтернативой иностранным брендам.
Народный ресторан, достойный нашей великой многонациональной евразийской державы. Надеюсь, нам это удалось…»
7. «Made in Uzbekiston»
8. Тимур Ланский о мясе:
«Вообще в среднеазиатской кухне мясо — это всегда ознаменование праздника. Хорошо подобранное, замаринованное и приготовленное, оно всегда становится центром застолья и, конечно, поводом восхититься гостеприимству и кулинарным талантам хозяев».
9. «Вот такое отношение к мясу пошло еще от самой первой чайхоны — в те далекие времена это было настоящим мужским клубом: все встречи, важные дела — все обсуждалось за непрерывным пиршеством».
10. «Гарнир к барашку на вертеле — важный совет, а к плову — подсказка в решении важного вопроса».
11. «В чайхоне можно было, лежа на топчане, одновременно утолить голод, отдохнуть с дороги и поговорить по душам или о делах».
13. МантЫ или мАнты — не важно — можно и так, и так. Главное, есть пока они горячие.
16. Тимур Ланский о тандыре:
«Тандыр — восточная печь из глины или керамики, которую можно использовать для приготовления… всего! Мяса, птицы, рыбы, самсы, лепешек, овощей. Универсальная конструкция! Тандыр признан самым древним устройством, используемым человеком для приготовления пищи. Хорошо, если у вас есть тандыр… »
17. Тимур Ланский о восточном базаре:»Вы когда-нибудь были на настоящем восточном базаре? Это надо видеть. Это даже стоит целой поездки в Среднюю Азию, например в Узбекистан. Особенно хорошо отправляться туда осенью, в сезон урожаев, когда прилавки пестрят всеми цветами радуги — красным, оранжевым, желтым, зеленым, фиолетовым, да какой цвет ни придет на ум — все там есть».
18. «Таких красивых овощей я, пожалуй, нигде не видел: лежат все ровными рядами, наливные, душистые, их аромат стоит в воздухе до самого вечера, и все в таких количествах, что и рота солдат не осилила бы за неделю. Я не знаю ни одного человека в здравом уме, который ушел бы с рынка с пустыми руками. Исключено!»
19. Тимур Ланский о чае:
«Само название «Чайхона» — дословно — чайная комната — говорит само за себя».
20. «Любое узбекское застолье должно начинаться с чаепития и им же заканчиваться. Хотя нет, слово «чаепитие» не совсем подходит, скорее это целая чайная церемония, к организации которой хозяева подходят очень серьезно. Не предложить чай своим гостям — откровенное хамство! Уж лучше руки не подать при знакомстве, но хорошим чаем угостить обязательно надо».
23. Ну как тут откажешься 🙂
24. Тимур Ланский: «Я — москвич и родился в Москве. Поэтому мне одинаково близки и традиции моих предков с Востока, и наши московские обычаи… Именно поэтому мои рестораны — это не просто место, где можно поесть, это те самые «гости», какими я помню их с детства. Добро пожаловать в мой дом! Добро пожаловать в «Чайхону №1!»»
Тимур, начинали вы с клубов, а потом перешли на еду. Это вообще была тенденция московская - люди, которые занимались развлечениями, переключались на рестораны?
Наверно. Я не знаю общих тенденций, но у меня в жизни так получилось. На самом деле у нас уже в первом клубе - Penthouse в «Эрмитаже» - было три ресторана: европейский, пивной и еще китайский, который во время вечеринок был залом для своих.
- Но основным все равно было веселье.
В основном да. Но еще с советского периода что клуб, что ресторан - это все были размытые понятия. Мощные, большие советские заведения - «Золотой зал» в гостинице «Россия», рестораны в гостиницах «Москва» и «Пекин», в Доме кино, в ВТО, - все они днем были как бы рестораны, а в вечернее время фактически превращались если не в танцевальное заведение, то в такую лаунж-зону. Больше все же клубную, чем ресторанную. В начале девяностых во всех ресторанах вечером была программа, музыканты играли. В гостинице «Украина», помню, было прямо в хорошем смысле злачное место: и кабаре, и дискотека, все там собирались - и звезды, и богема того времени. Как Евтушенко писал, «фарцово-манекенный сброд».
Почему это в какой-то момент стало разграничиваться? Сейчас в большинстве ресторанов играет фоновая музыка, но нет клубного веселья. Что же произошло?
Я этот момент почувствовал на своем кармане. Когда я занимался клубами, все было вначале хорошо. Но потом постепенно все так сильно стало размножаться. Те, кто стоял в очередях, чтобы попасть на вечеринки в «Пентхаус» и «Аэродэнс», стали сами находить помещения и открываться. Клубов стало очень много, и как-то я поймал себя на мысли, что не выдерживаю конкуренции. А решил я закончить с клубной деятельностью после вечеринки «5 лет Gagarin Party» в Московском планетарии (тогда он был еще не достроен и там можно было такое устраивать). Я просто проанализировал пятилетний период. На первой вечеринке «Гагарин-пати» на территории ВДНХ не было свободного места от людей и машин. К часу ночи там был сорван охраняемый вход, и люди уже ходили без билетов. То есть вот такой ажиотаж - и вот эта юбилейная: прошло пять лет, все это рассосалось по всей Москве, по сотням - если не тысячам - разных мест. Я понял, что нужно что-то другое. Потом еще такой момент - клубный бизнес связан с тем, что нужно постоянно, каждую неделю что-то придумывать, чем-то удивлять. Это достаточно сложный и трудоемкий процесс. А с ресторанами - ты один раз придумал концепцию, как для клуба идею вечеринки, и дальше просто отслеживаешь, чтобы она работала. Клуб - он такой: публика очень капризная, и если сегодня у тебя полный зал, то не факт, что через две недели все будет работать в том же режиме. Ресторан, если ты угадал, создал интересный продукт и поддерживаешь его качество, может жить не один уикенд, не неделю, а фактически десятилетиями.
- Почему в 2000 году - узбекская чайхана?
Сейчас я вам расскажу об этом. Еще в последних клубах, которые я создавал, например, в «Аэродэнсе», у нас была чилл-аут-зона, и в принципе «Чайхона» зародилась где-то вот там. Низкая посадка, диваны, восточная аутентичная атмосфера. (Там, правда, она была больше индийская, но Индия и Средняя Азия в принципе достаточно близки.) Кальяны, музыка соответствующая: слегка этнический эмбиент, эйсид-джаз. И у нас даже была еда: ребята-кришнаиты готовили вегетарианские пирожки. То есть концепция «Чайхоны» пошла от клубного трансового чилл-аута. Первую летнюю веранду мы открыли в Жуковке в 2000 году, и половина людей - это были наши гости из клубов. Мы провожали закаты, играл диджей, и при этом присутствовала кухня. У меня отец родом из Ташкента, и узбекскую кухню было проще всего, скажем так, организовать.
- Одно дело «проще организовать», а другое - пойдет ли она.
Ну, мы не первыми были в Москве с этой кухней. Был знаменитый «Узбекистан», куда я ходил еще с родителями. Позже его Новиков забрал и сделал на его базе «Белое солнце пустыни», тоже очень интересный проект, который до появления «Чайхоны» был лидером в узбекской кухне в городе. Другие проекты были. Да и сам этот образ - узбек с пловом, дыни, восточное гостеприимство - по менталитету очень близок и москвичам, и вообще россиянам: во время войны четыре миллиона людей эвакуировались в Узбекистан, большинство из них остались там, кто-то вернулся, и все это переплелось. Я во всех интервью говорю, что в Москве и, наверное, в России пять кухонь, которые, я думаю, будут популярны всегда. Это русская кухня (хотя она на самом деле не так широко представлена), итальянская кухня, кавказская кухня - которая тоже очень близка россиянам по вкусовым ощущениям, по духу…
- По ощущению пикника.
Да-да. И еще японская кухня и узбекская. Вроде бы разные совершенно кухни, но вот такие всем нам близкие. Остальное - французская, индийская, китайская даже, которая во всем мире мегапопулярна, - да, есть какие-то отдельные интересные проекты, но они долго не живут.
- Название узбекское - но насколько «Чайхона» похожа на то, что есть в Узбекистане?
Слово из Узбекистана. Дословный перевод его - «чай» это, понятно, «чай», «хона» - это «комната, терраса»; фактически лаунж. Чайный лаунж. Но когда это название придумывалось, у него еще был второй смысл. Я после института полгода работал на киностудии совместно с итальянцами, у них был один проект, и я немножко углубился в культуру Средней Азии и понял, что чайхана - это не просто чайная, а еще и некий клуб на районе, куда приходят посоветоваться со старейшинами. В девяностые годы были не старейшины, а какие-то авторитетные, скажем так, местные аксакалы, которые могли решить тот или иной вопрос. То есть фактически «Чайхона» - клуб по интересам, где можно и отдохнуть, и решить какие-то дела по бизнесу, встретиться и о чем-то договориться - и при этом вкусно поесть, хорошо провести время, погрузиться в атмосферу клубного чилл-аута. А еще в начале нулевых годов вообще была тенденция давать лаконичные названия: «Шоколад», «Ваниль». Так я решил назвать «Чайхона». Ну и потом, чтобы как-то выделиться, придумали это дополнение «№1». Когда мы открывали второй, третий проект, была целая дилемма: называть проекты «№2», «№3» - или оставлять «Чайхона №1». Потому что на тот момент представление о сетевом формате и о правилах сетевого бизнеса вообще было очень расплывчатое. Учебников, MBA-знаний - в помине ничего этого не было, в основном все происходило по наитию. Но мы решили, что будем развиваться именно с одинаковым названием, одинаковым решением интерьера, стилистики, музыкального оформления, одежды, стандартов сервиса и меню.
- Я в Казани видел «Чайхону №2».
Да? Это отдельная тема. Мне каждый день присылают по WhatsApp фотографии: то там, то здесь поддельные проекты. К сожалению, у нас с этим бороться очень сложно. Мы постоянно с кем-то судимся и выигрываем суды, но все это очень тяжело, муторно, затратно. Законодательство еще с трудом перестраивается от советских представлений об авторском и патентном праве.
- Первая «Чайхона» была в Жуковке, и это было место для богатых.
В общем-то, да. У меня была такая логика: если от высокого клубного искусства переходить в шашлычный бизнес, то нужно концепцию опробовать там, где, может быть, самый высокий чек. Сработает там - можно двигаться уже куда-то дальше. Да, для богатых. Помню, к нам постоянно приезжал бывший замруководителя администрации Ельцина, Игорь Шабдурасулов: доставки у нас не было, так вот, он сам забирал ляганы с пловом, увозил. К нам много народу ходило, в основном местные жители.
- Я читал, что у Комма ресторан стоял пустой в то же самое время, а у вас был полный.
Он тогда не Комм был еще, а Толя Версаче, уже в те времена он был популярный товарищ. Не то что пустой, но в нем в основном проводились банкеты, не было живого ресторана. И Толя любезно нам помог: дал часть территории, которая относилась к нему, мы быстро построили там веранду и работали как подразделение его ресторана, отчисляли какой-то процент. Но были, конечно, моменты практически каждый день - официанты его, советской еще закалки, в бабочках, возрастные, стояли и нервно курили, смотрели на эту веранду: у них большой ресторан, а никого нет, а у нас десять столиков - и все битком, причем забито качественной публикой.
- Почему тогда потом «Чайхона» стала все демократизироваться?
Так всегда происходит.
- Можно же было остаться в этой нише ресторанов для богатых.
Может, это было нашим упущением, что мы тогда не зацепились на Рублевке, а пошли сразу в народные места - в парки, сады. Но это все связано с тем, что формат, который мы предлагаем, одинаково интересен и богатому человеку, и человеку с ограниченными финансовыми возможностями. «Чайхона», как я уже говорил, - она абсолютно для всех. В ней может оказаться и студент с остатками стипендии, и не ограниченный в средствах олигарх с огромным количеством охраны. Все находят в нашей кажущейся простоте что-то для себя интересное. Я помню, первые пять-семь лет люди, попадая к нам в ресторан, постоянно говорили об одном и том же: у нас забываешь о времени. «У меня было сорок свободных минут, я приехал, прошло три часа, а я отсюда выйти не могу». Какая-то, видимо, есть своя магия, которая работает с абсолютно разными социальными слоями.
- Почему вы решили делать сеть?
Не то чтобы прямо решили. Просто хотели больше зарабатывать. А у любого места в этом смысле есть свой предел. Плюс друзья и знакомые, видя успех «Чайхоны», стали предлагать: давайте здесь еще откроем, давайте денег вложим. Какого-то стратегического плана у нас не было. Сейчас многие, да, находят инвестора, составляют бизнес-план, берут людей, которые где-то что-то когда-то делали, говорят: в этом году хотим открыть 15 точек. И начинается: три точки работают, остальные минусуют. У нас такого вообще не было. Мы именно с земли к этому ко всему приходили. В первых проектах мы буквально каждый винтик, каждую доску, каждый элемент покупали сами по рынкам, искали людей, экономили, обсуждали до часу ночи, как все должно быть. Можно сказать, «Чайхона» рождалась на коленках. В ручном режиме. Поэтому все очень просто: мы видели, что проект работает в одном месте, соответственно, хотели больше зарабатывать и открываться в других местах.
Легко ли было тиражировать кухню? Чтобы она была такого же качества, как в предыдущем месте, такой же, как в двух предыдущих местах, и так далее?
Как ни странно, на начальном этапе это было делать проще, чем сейчас. Видимо, потому что было не так много точек и обычно шеф или его помощник из первого заведения или второго, уже зная технологию, шел и делал все как в предыдущем месте. Когда все стало переходить за десятки мест, стало сложнее. В самом начале это был буквально один листок. Пять хитовых горячих блюд, два супа, три десерта, три салата, напитки, чай. Ассортимент у алкоголя был больше, чем у еды. Что еще раз, кстати, подчеркивает, что в «Чайхоне» еда и атмосфера - это пятьдесят на пятьдесят. Можно даже поспорить, за чем к нам в первую очередь шли и идут, за тем или за другим. Когда мы открылись, было уже достаточно узбекских мест: «Киш-миш», «Восточный квартал», «Золотая Бухара», то же «Белое солнце пустыни», еще там что-то. Но люди не получали там того, что получали у нас: этого микса современной урбанистической культуры и восточного оазиса. Я считаю, что вот это наша основная оригинальная технология, эта гремучая смесь.
- При этом меню сейчас очень большое.
Да. Меню большое. И поддерживать все на одном уровне качества - довольно сложная задача.
- А почему она возникает? Зачем нужно большое меню?
На самом деле я сам до конца не уверен, что оно такое нужно. Но уже конкуренция на рынке заставляет нас от этого не отходить. Мы сами, можно сказать, создали много клонов, похожих на нас концепций. Сами изначально стали предлагать все новые и новые предложения по еде в меню, и за нами стали это повторять. И если сейчас мы уберем половину блюд, которые, может, напрямую даже не ассоциируются с «Чайхоной», то мы будем менее интересны для гостей, чем наши клоны и конкуренты.
- Тогда так: что должно быть в «Чайхоне» в 2017 году и чего там быть не может? Без чего не обойтись?
Мы просто к этому подходим: смотрим по продажам. И если блюдо в течение года продается не очень хорошо - я сравниваю даже не с хитами продаж, а с середнячками, - то мы от него стараемся избавиться. А чтобы процесс обновления был постоянным, мы делаем сезонные меню, меню, посвященные разным странам, и специальные предложения, основанные на гастрономических тенденциях, бургеры и стейки, например. И если эти новые блюда показывают хорошие продажи, мы добавляем их в основное меню. Постоянно живой процесс.
Судя по тому, что «Чайхона» существует уже 17 лет, то в Москве лучше работает этот принцип, а не открытие заведения в русле одного из гастрономических трендов - и потом через некоторое время закрытие.
Меня вообще слово «тренд» не вдохновляет, я считаю, что нужно стремиться к тому, чтобы самому создавать тренд. Когда пытаешься что-то повторить, то, во-первых, не факт, что сумеешь это хорошо сделать, а во-вторых, ты повторяешь. Мне недавно предложили: у нас в сезонном меню есть бургеры, давайте будем к ним давать резиновые перчатки. Я отказался от этого, зачем за кем-то что-то повторять.
Я к тому, что можно открыть бургерную и закрыть ее, а можно инкорпорировать бургеры в уже работающую концепцию и тем самым ее менять. Если бы «Чайхона» так и осталась бы с меню на одном листе, она не продержалась бы 17 лет.
Мы сейчас меняем как раз. Запускаем фастфуд-историю: «Кебаб-лаб» - это будет отдельная сеть, но под нашим логотипом. Лаборатория кебабов, где будет представлена вся линейка традиционная чайханских шашлыков и кебабов плюс интересные их разновидности, которые мы взяли на заметку в путешествиях по миру. Там мы введем два новых продукта: кебаб-дог и кебаб-бургер. Второй - это, понятно, кебаб в традиционных для бургера булках. А кебаб-дог - это как хот-дог, но с кебабом, в булочке-бриоши, с традиционными соусами и овощами.
- А почему вы Foood Bazar в саду «Эрмитаж» открыли?
Возникла идея объединить несколько концепций под одной крышей - и своих, и разных интересных стартапов. «Щепка» у нас была, сейчас ребята с фо-бо. «Эрмитаж» - своеобразная площадка, и традиционный сетевой проект там открывать не хотелось, а хотелось посмотреть, что может получиться именно из синергии «Чайхоны» и небольших гастрономических проектов.
- Почему «Чайхона» идет в спальные районы? В Марьино, где мы сидим, очень большая.
Если посмотреть по карте Москвы, то вы увидите, что экспансия у нас в основном в центре. А спальные районы - потому что фраза «некуда пойти», она как раз в основном про них. В этих районах мало что открывалось, а после кризиса открывается еще меньше. У нас такой подход: если в районе больше 150 тысяч населения, то мы можем там открыться.
- Для людей, которые уже не хотят ехать в центр.
Пробки, да, штрафы за алкоголь, люди все меньше и меньше хотят терять время - поэтому мы идем в спальные районы. Сейчас, после кризиса, правда, люди меньше стали ходить в спальных районах обедать. Основная выручка приходится на пятницу-субботу-воскресенье. В отличие от тех ресторанов, которые находятся в центре.
- Почему вы так активно развиваете доставку?
Потому что она во всем мире активно развивается. Люди много времени тратят на работу, хотят побольше побыть с семьей, с детьми, не делать лишних передвижений. Поэтому мы двигаемся вместо них, привозим им еду.
- Но вся еда для доставки делается на кухнях ресторанов?
Конечно.
- Скажите, а что изменилось в отношении людей к еде в Москве за 17 лет? Стали ли они более требовательными?
Однозначно. Стали более разбирающимися. Более требовательными. Это естественно: переход количества в качество. Когда было мало всего, люди были рады, если находили столик, а сейчас - даже если говорить про те же узбекские рестораны - на одной улице бывает сразу две-три разные компании. Люди стали более избирательными, а рестораторы, соответственно, стараются делать гостям более интересные предложения.
А вкусы изменились? Вот у вас в «Чайхоне» - самые продаваемые блюда те же самые, что раньше? Или что-то изменилось?
Вы знаете, статистика в основном не меняется. Десяток блюд, которые с самого начала хорошо продавались, они так хорошо и продаются. Плов, вся линейка шашлыков, манты, кутабы, лагман, шурпа, самса. Вроде ничего не упустил. Но у нас все же восточный вектор. А про то, что происходит в целом на рынке, я вам могу такой пример привести. Мы открыли год назад Cutfish: казалось бы, в Москве слово «суши» звучит уже практически нарицательно-отрицательно. Суши- это можно отравиться, это дешево и некачественно, отстойная уже такая тема. А в Cutfish на 120 метрах практически весь день биток. И зал заполнен высококачественной публикой, средний чек там от 3500 рублей. Все зависит от оператора, от того, что и как ты предложишь людям. Есть тенденция с бургерными, но это не значит, что ты откроешь бургерную и озолотишься, все может произойти абсолютно наоборот. Нужны идеи. В принципе ведь ничего нового никто не придумывает. Но при этом придумывают какие-то нюансы - с теми же суши, бургерами, - которые делают их интересными. Вот у нас совсем новый проект Remy Kitchen Bakery, который мы открыли с Сашей Оганезовым и Гленом Баллисом. В меню в том числе есть бургер, но ребята придумали добавлять в него трюфель. Где трюфель, а где бургер, да? Вроде бы абсолютно далекие вещи. Но вот люди сидят и видят, как мимо них несут бургер, а на нем лежит трюфель, и тоже его заказывают. Бургер стал фишкой нового места. Сейчас настал такой период, что наличием того или иного блюда в меню никого не удивишь. Ни на каком уровне - ни на уровне эконом-класса, ни на премиальном. Но новым видением уже знакомого людей удивлять можно. И пределы фантазии - как именно ты это сделаешь, - они не ограничены.
Кой-той (половина молочного ягненка, запеченная в тандыре с овощами и картофелем) и тандыр-гош (нога молодого барашка, запеченная в тандыре с кедровыми орешками и тимьяном). Все это доступно как в ресторанах «Чайхона №1», так и в меню доставки
Почему вы, кстати, не особенно афишируете, что кроме «Чайхоны» занимаетесь и другими проектами? В том числе с Гленом Баллисом.
Я просто в других проектах скорее такой - как это называется? Миноритарий. А именно как оператор и креативный управляющий я занимаюсь «Чайхоной». С Гленом мы сотрудничаем, он консультант, подсказывает идеи с теми же бургерами, со стейками и так далее. Сейчас вот еще планируем открыть новый проект на Патриарших прудах. Там такой есть флигель, бывшая лодочная станция…
- Где «Павильон» был?
Да-да. Хотим там открыть итальянский ресторан. Тоже, мне кажется, будет интересный проект.
Почему Патриаршие, кстати, стали таким местом силы?
Мне кажется, из-за несколько факторов. Там сохранилась историческая застройка, в том числе тридцатых годов. Там есть пруд, который объединяет все вместе, и получается как бы парк в городской среде. Там много помещений как в Европе - на так называемом нулевом этаже, - где можно открывать заведения. Таких мест в Москве очень мало. Ну и однозначно определенной харизмы, мистики этому месту добавил роман «Мастер и Маргарита».
- Что же за ресторан будет?
Пока секрет.
- И шеф тоже секрет?
И шеф тоже секрет.
Алексей Васильчук. Фото: Михаил Джапаридзе/ТАСС
Ресторатор Алексей Васильчук вместе со своим братом Дмитрием и Тимуром Ланским в 2001 году открыл в саду Эрмитаж «Чайхону №1». В 2016 году Васильчуки основали собственный холдинг RESTart Vasilchuk Brothers, в который входят сети «Чайхона № 1», «Чайхона Easy», Ploveberry, а также Burger Heroes, кулинарная студия Live Kitchen и караоке «Щас спою». Васильчук рассказал газете «Ведомости» о ресторанном бизнесе и смене названия «Чайхоны № 1».
В 2003 году рестораны «Чайхоны № 1» стали круглогодичными, а через семь лет Васильчуки разделили бизнес с Тимуром Ланским, после чего четыре ресторана сети оказались у Ланского, а пять - у Васильчуков. Проектом «Чайхона № 1» Васильчуки занимались 13-14 лет. За это время заведения меняли концепцию, однако рестораны по-прежнему сохраняют свое название. По словам Алексея Васильчука, «Чайхона № 1» изменит название. Решение об этом рестораторы приняли два года назад.
Алексей Васильчук
«Изменением названия мы хотим расширить аудиторию, потому что „Чайхона № 1” не просто узбекский ресторан, мы, по сути, городское кафе. И сейчас у нас есть такое зарегистрированное уже название – Ч№1, изначальное название в каком-то смысле – потому что, когда в Парке Горького мы открывали второй ресторан, у нас такие пропуска были, чтобы на территорию заехать, там было написано Ч№1. … У нас все не просто так, у нас есть концепция, мы про людей. Для нас человек является Ч№1, не важно, кто он – гость, сотрудник. Человек № 1, поэтому Ч№1. Плюс Ч – это честность, чуткость».
Смене названия мешает много сложных моментов, рассказал Васильчук. «Есть вторая компания, которая развивает тот же самый бренд с тем же названием, что вводит просто в абсолютный бардак умы людей, есть еще чайхоны просто без номера», - объясняет предриниматель. По его словам, всё готово к запуску нового бренда до конца года.
Холдинг RESTart Vasilchuk Brothers, в который входит около 80 ресторанных проектов с общим штатом в 7,5 тыс. сотрудников, только образуется, рассказал Васильчук. Сейчас группой управляет несколько компаний. По словам Васильчука, холдинг работает над созданием компании под единым зонтичным брендом. Предприниматель не раскрывает совокупный оборот ресторанов, входящих в холдинг.
Алексей Васильчук
совладелец RESTart Vasilchuk Brothers
«Я очень люблю открывать рестораны, я это сравниваю с беременностью: придумал проект, потом ты его вынашиваешь, строишь, готовишь персонал, меню, потом открываешь, видишь – он полный, люди радуются. Вот как будто ребенок родился».
Сейчас холдинг запускает проект «Депо» и работает над проектом самоуправляемого общественного пространства для тех, развивает городскую среду. К последнему проекту присоединился сооснователь Qiwi Сергей Солонин и режиссер Тимур Бекмамбетов. В центре проекта vMeste будет создан ресторан, работающий на технологии блокчейн.
Площадь проекта «Депо Москва» составит 33 тыс. кв. м. Проект расположен на территории бывшего старейшего трамвайно-конного депо в Москве (находится на улице Нижняя Масловка в Беговом районе) . В рамках этого проекта Васильчук хочет создать место, где комфортно себя будут чувствовать как студенты, так и бизнесмены. На территории проекта расположится фудмолл (12 тыс. кв. м) с 75 гастрономическими концепциями, которые будут создавать Аркадий Новиков, Александр Раппопорт, Владимир Перельман и Уильям Ламберти. Проект запустят в августе этого года.
По мнению Васильчука, в России не хватает хороших поваров. Причиной тому стало уничтожение ресторанного образования. Так, в 1992 году брат Алексея Васильчука Дмитрий заканчивал единственную в Москве школу метрдотелей и официантов, в которой нужно было проучиться 2,5 года, чтобы стать официантом. Сейчас существует несколько колледжей, работающих по старым стандартам. И только сейчас в Красноярске открывается первая в России школа Paul Bocuse.
Сейчас в холдинг RESTart Vasilchuk Brothers входят сети сети «Чайхона № 1», «Чайхона Easy», Ploveberry, ObedBufet, Steak it Easy, Pizzelove, Burger Heroes, а также кулинарная студия Live Kitchen, ресторанный комплекс «354» в «Москва-сити» и караоке «Щас спою».
Подписывайтесь на наш канал в Telegram : @incnews
Род занятий
: Бизнесмен, ресторатор
Возраст
: 42 года
Гороскоп
: Рак
Любимая фраза
: Еду еду не свищу, а наеду не спущу
Тимур Ланский — основатель сети ресторанов «Чайхона №1″, специализирующихся на узбекской кухне.
По состоянию на декабрь 2017 года, сеть насчитывает 25 ресторанов и входит в состав холдинга, включающего в себя компанию «Рестораны Тимура Ланского», сеть итальянских ресторанов «Mi Piace», арт-кафе «Room Cafe», и является крупнейшей сетью в России.
Расскажите, пожалуйста, немного о своем детстве.
Я вырос в самой обычной семье среднего класса. Родители определили меня в элитную московскую спецшколу, где вместе со мной учились дети дипломатов, влиятельных партийных деятелей, режиссеров и артистов. Там я и начал зарабатывать свои первые деньги. Во втором классе я рисовал на бумаге изображения танков и рыцарей, а затем продавал их своим одноклассникам. Можно сказать, что у меня с детства тяга зарабатывать.
Думали ли вы в детстве о том, что станете миллионером и будете обладать сетью ресторанов?
В детстве я интересовался у родителей о том, как много можно купить на миллион, и сколько на него можно прожить. Конечно, были мысли о том, чтобы вырасти и разбогатеть, но в первую очередь я мечтал стать режиссером. Меня больше всего интересовал творческий успех, а деньги мне казались уже чем-то сопутствующим. Такой же подход я использую и сейчас, создавая рестораны.
Как вы считаете, предприниматель — это талант, гены или воспитание?
Знаете, безусловно можно помочь человеку развить его способности, а научить или воспитать, чтобы он создавал что-то самостоятельно — очень сложно. А вообще, детям с детства приходится преодолевать всевозможные трудности, потому что любое воспитание, даже индивидуальное, способно загубить талант.
Расскажите немного о ваших ресторанах, а также о сотрудниках, которые у вас работают.
Сейчас у нас около 25 ресторанов, 18 из которых — рестораны № 1. Еще некоторые рестораны — Gilda, Cutfish, Kebablab, Glenuill, Remy — имеют премиальный формат. Работает у нас около двух тысяч сотрудников.
Все ваши заведения являются прибыльными, как такое возможно? Раскройте нам, пожалуйста, несколько секретов содержания ресторана.
Секретов и правил достаточно много, я могу выделить три основных.
Первое, что нужно сделать — выбрать правильное местоположение для ресторана. Очень важно, чтобы это было оживленное место с трафиком людей и машин, а вывеска была видна всем. Правильный выбор расположения ресторана — это уже 50% гарантия успеха для сетевых проектов.
Второй секрет — это бренд. Заведение должно нравиться людям, быть модным и обладать фишкой. Заведение должно выгодно выделяться среди конкурентов.
Третье, и, пожалуй, самое главное составляющее — это команда. Если у вас есть хорошее место и бренд, но нет команды, которая сможет воплотить все задумки и поддерживать услуги на должном уровне, то ничего не получится. Команда — это клей, который склеивает слагаемые успеха.
У Вас почти 40 ресторанов! Где вы находите столько кадров?
Обычно мы даем объявления и людей привлекает возможность работать с брендом. В основном кадры мы находим в Москве и Подмосковье. У нас работает много людей из Узбекистана и Киргизии. Многие из тех, кто прибыл к нам из этих стран, уже получили гражданство и стали москвичами.
Вы работаете с топ-менеджментом? У вас есть основной костяк управляющих?
Да, у нас есть управляющая компания в количестве 150 человек, из них 10 топ-менеджеров. Бывает такое, что мы проводим ротацию, но я не сторонник частой смены топ-менеджеров. Мне больше по душе работать с семейной командой и постоянно развиваться сообща.
Как вы находите топ-менеджеров? Они вырастают в вашей компании или вы их переманиваете?
По моему мнению, лучшие топ-менеджеры те, кто выросли внутри компании. Но, конечно же мы занимаемся хантингом за специалистами из других компаний и других областей бизнеса.
Но ведь для того, чтобы топ-менеджер вырос в вашей компании, вам для начала нужно его заметить? Как ему дойти до вашего уровня и обратить на себя внимание?
Самое главное — это активность. Я постоянно погружен в процесс бизнеса и открыт для любого сотрудника. Мои контактные данные есть на сайте. Часто бывает так, что люди сами ко мне подходят, и это я считаю показателем активной жизненной позиции. Если человек активен, сам находит решения и устанавливает связь с руководством — это только приветствуется.
Давайте немного поговорим о ваших инвесторах. Расскажите, как вы их находите.
Знаете, мы не ищем инвесторов, зачастую они сами на нас выходят. И мы не всем говорим «да», потому что бывает так, что приходят люди, и в первую очередь интересуются процентами, которые они могут получить. Я всегда объясняю, что ресторанный бизнес — достаточно рискованное предприятие, немного похожее на казино. Можно рассчитать абсолютно все и не достичь желаемого результата.
Назовите несколько критериев, по которым вы выбираете инвестора.
У инвестора должно быть желание работать со мной. Его должны устраивать условия, которые я предлагаю. У нас с инвестором устанавливается полная бухгалтерская прозрачность, но при этом он не имеет права принимать решения управленческого характера. Ну и конечно же, у меня с инвестором должны быть хорошие отношения и взаимопонимание. Как мне кажется, я за многие годы уже научился разбираться в людях и могу доверять своей интуиции.
В интервью РБК вы сказали, что у вас 15 инвесторов. Как у вас получается сохранять со всеми ними хорошие отношения?
Необходимо обсудить все нюансы на старте сотрудничества. Есть такая поговорка: зачем делить шкуру неубитого медведя? В бизнесе все наоборот. Нужно заранее распределить все роли, обязанности и права. Очень важно предоставить инвесторам полную прозрачность, дабы у них не возникало мыслей, что финансы проходят мимо них. Также важно, чтобы инвесторы четко понимали свою позицию и не вмешивались в операционные вопросы.
Мне приходилось наблюдать такие случаи, когда инвесторы, не разбирающиеся в конкретном виде бизнеса, пытались вмешаться в процесс управления и совершали необдуманные поступки. Если оператор бизнеса позволял это, то ситуация попросту становилась неуправляемой.
С какими, по вашему мнению, инвесторами не стоит работать?
Не стоит работать с инвесторами, которые ставят тебя в какие-то рамки, превращаясь тем самым в кредиторов. Нужно воздержаться от каких-либо гарантий и сразу объяснить людям, что в бизнесе всегда есть определенные риски. Лучше показать инвесторам необходимые бумаги и оставить за ними право выбора — идти им на риск или нет.
Ну и очень важно, конечно же, человеческое отношение. Между бизнесменом и инвестором должны быть равноправные отношения, и если чувствуется какое-то давление со стороны инвестора, то лучше конечно же довериться своей интуиции и поработать с другими людьми.
Вы недавно открыли «Чайхону №1″ в Сочи, в Самаре и в Питере. А почему вы еще не открылись, к примеру, в таких городах, как Алматы, Дубай или Лондон?
Периодически мы ведем переговоры и ищем партнеров, которые на месте могли бы помогать решать всевозможные вопросы. Я считаю, что без поддержки местных партнеров, самостоятельно внедряться на неизвестный рынок очень рискованно.
Каких партнеров вы ищете, и куда им обращаться?
Вклад партнеров должен составлять не менее 50%, они должны быть местными. Кроме того, они должны оказывать помощь при решении административных вопросов, включающих в себя поиск местоположения и персонала. Запрос о желании сотрудничать нужно отправить на нашу почту: https:/ /chaihona1.ru/company/contacts
Я горжусь тем, что я узбек, и считаю, что Узбекистан — это великая страна с великой нацией, подарившая миру хирургию, астрономию и великого Тамерлана.
Давайте поговорим об Узбекистане. Что вас связывает с этой замечательной страной?
Мой отец родился в Ташкенте. В 60-е годы он приехал в Москву, поступил в аспирантуру и женился на моей маме. Так и появился я.
Впервые в Узбекистане я побывал еще в школьные годы, и то, что я увидел, вызвало у меня шок. В то время питание в Москве было довольно скудным, были очереди в магазины. В Узбекистане же я увидел огромное количество фруктов, шашлык, плов. Для меня это стало самым настоящим откровением. Мне так сильно понравилось в Ташкенте, что потом я годами мечтал сделать что-то, связанное с Узбекистаном. И когда в какой-то момент у меня наступил кризис в клубной индустрии, я вспомнил о своей мечте. Как показала жизнь, не зря.
Узбекистан — это родина моего отца, моих предков, и отчасти моя родина. Узбекистан мне очень помог.
Как часто вы летаете в Узбекистан? Когда в последний раз вы были в Ташкенте?
В последний раз я был в Ташкенте, когда снималось видео «Плов Тимура Ланского», которое кстати говоря можно посмотреть на Youtube. Мы посетили Ташкент, Бухару и Самарканд в поисках необычных рецептов плова.
Я себя считаю узбеком, несмотря на то, что моя мама русская. Помню, когда я получал паспорт, еще в советское время, паспортистка спросила меня о том, какую национальность мне записать. А я ей ответил: «Посмотрите на меня, я узбек». Так и записали. (смеется)
Я горжусь тем, что я узбек, и считаю, что Узбекистан — это великая страна с великой нацией, подарившая миру хирургию, астрономию и великого Тамерлана.
Какие заведения в Узбекистане вам нравятся? Бывали ли вы в ресторанах Ташкента и знакомы ли вы с местными рестораторами?
Я знаком с Тимуром Абдуллаевым — основателем академии ресторанного бизнеса. Знаете, когда я бываю в Узбекистане, я в основном хожу не в модные рестораны, а в народные места. Вообще, я уже около четырех-пяти лет не был в Узбекистане, но планирую посетить его осенью.
Хотелось бы задать несколько вопросов о вашем творчестве. По вам видно, что вы человек творческих взглядов. Кроме того, известно, что вы учились в институте культуры на режиссера, где вашими однокурсниками были: Сергей Лисовский, Леонид Агутин, Екатерина Стриженова. Не могли бы вы рассказать, какую роль сыграло высшее образование в вашей жизни?
На самом деле, достаточно большую роль, потому что изначально я занимался шоу-бизнесом и клубами, и те знания, и связи, которые я приобрел в институте, мне очень помогли. Например, когда мы делали «Gagarin Party» — первую большую техно-вечеринку — было очень мало аппаратуры. И когда я понял, что уже дедлайн, и нужно договариваться насчет света, звука и лазеров, я обратился в родной институт на кафедру тех. средств. Там быстро нашлись поставщики аппаратуры, которые мне помогли.
На Youtube канале «Чайхона №1″ можно увидеть клип «Dany Dobriy — Чайхона». Клип потрясающий, очень позитивный! По нему можно сказать, что вы творческий человек, ведь вы отлично смотритесь на видео. Хотелось бы спросить вот о чем: как вас уговорили сняться в клипе, и кто автор идеи?
Идея принадлежит моим друзьям — молодому лейблу E1 Music, с которыми мы общаемся уже долгое время. Один из участников лейбла — Dany Dobriy, который является сыном композитора Николая Добронравова, как-то позвонил мне и сказал, что написал хит. Я послушал этот трек и понял, что к нему обязательно нужно снять клип.
Мы тщательно обдумали все детали, а потом привлекли еще одних моих друзей, из лейбла Gazgolder, и сняли видео.
Видно, что клип снят качественно и интересно. Кто вкладывал деньги в клип и какой примерно у него бюджет?
Клип был спонсирован нашей компанией, а бюджет составил около 3 млн. рублей.
Я знаю, что вы писали книгу. Как продвигается процесс?
Мы сейчас занимаемся адаптацией этой книги под сценарий, возможно даже под пилотный проект какого-нибудь сериала.
Это ваше хобби или все-таки бизнес-проект?
Знаете, я вообще считаю, что хобби — не совсем подходящее слово, если речь идет об инвестициях. Мы все-таки воспринимаем это как бизнес. А хобби — это то, что делается только для себя, а если это делается для людей и есть расчет, что это будет пользоваться спросом, то это можно назвать «любимым бизнесом». Хобби у меня — это охота, пейнтбол, езда на квадроцикле.
В 2010-м году вы расстались со своими партнерами. Спустя годы, вы об этом жалеете или считаете, что это было правильным решением?
Как мне кажется, жалеть о чем-то в жизни нет смысла, потому что ту энергию, которую ты тратишь на сожаление, можно было бы потратить на развитие и движение. Я не сожалею о нашем расставании, а если и сожалею, то только о том, что этого не произошло лет на пять раньше.
На самом деле, это разделение привело к агрессивному и быстрому развитию бренда «Чайхона №1″. Были созданы две управляющие компании, которые, соревнуясь друг с другом, оставили далеко позади всех остальных конкурентов. Это говорит о том, что нужно уметь извлекать из любого неприятного факта пользу, чтобы не жалеть о чем-то утраченном и продолжать двигаться к новым горизонтам.
После разделения вам наверняка пришлось испытывать сложности, ведь после большого успеха неожиданно случился переломный момент.
Я это называю сложностями роста. Всегда, когда компания развивается и движется вперед, случаются какие-нибудь катаклизмы. Где, и на какой почве произойдет конфликт, заранее никогда не известно. Здесь можно провести аналогию с выходом в море на корабле. То есть, когда начинается шторм, нужно суметь быстро среагировать и выбрать верное направление.
Бывают моменты, когда особенно тяжело и накатывает творческий кризис. Как вы справляетесь с этим?
Когда возникают какие-то проблемы — можно пойти в храм. Побыть там какое-то время с семьей или в одиночестве, и посмотреть с другой точки зрения на происходящее. Можно оглянуться вокруг, посмотреть на проблемы других людей. И тогда придет понимание, что проблемы, над которыми ты горюешь, ничтожны по сравнению с проблемами других людей.
Сейчас будет небольшая серия блиц вопросов, на которые можно отвечать коротко.
Есть ли у вас несбывшаяся мечта?
Снять кино, которое выиграет все призы.
Если бы у вас появилась возможность снова поговорить с отцом, что бы вы ему сказали?
Задал бы ему вопросы по поводу личной жизни и бизнеса, которые сейчас актуальны для меня. Что-то узнал бы про родственников и наше прошлое, связанное с Узбекистаном. Попросил бы его рассказать про свое детство, юность.
Всегда кажется, что всё будет длиться бесконечно. Так и я, постоянно занимался бизнесом, и так вышло, что в последние годы мы очень мало общались, хотя и жили в одном доме.
Отец гордился Вами?
Да, в последние годы он был счастлив. Когда в юности я занимался клубами, у отца было много сомнений и переживаний насчет меня, но потом он гордился тем, что я делаю, гордился нашим домом. Благодаря ему и его родственникам из Узбекистана, мои идеи получили такое развитие.
Я так понимаю, что потерю отца и расставание с партнерами можно назвать переломным моментом, когда на вас свалилось буквально все.
Да, это был неприятный момент, все случилось практически в одно время. Сначала умер отец, потом расставание с партнерами. А через несколько дней с сыном случилась одна беда, но слава Богу все обошлось.
В такой момент вы не думали о том, чтобы сдаться? Тем более, что вы потеряли отца.
Нет, мысли о том, чтобы сдаться, у меня не было никогда. Конечно, в первый год, когда нужно было сильно развиваться, потеря отца сильно влияла на меня. Я просыпался каждое утро и не мог поверить, что самого близкого человека больше нет рядом. Это очень тяжело.
Сейчас я думаю, что я это преодолел, и отец все равно всегда со мной рядом.
Назовите, по вашему мнению, топ три лучших ресторана в Москве?
Мое мнение наверняка совпадает с мнением ресторанной премии GQ. То есть, для меня топовыми ресторанами в Москве являются наши рестораны, рестораны моего партнера Александра Оганезова — это суши-бистро ресторан «Cutfish», итальянский ресторан «Gilda» и ресторан, в котором есть вся популярная кухня — «Remy kitchen bakery».
Если говорить про чужие проекты, мне нравится «Жадина-Говядина». Это достаточно недорогой сегмент, с очень прикольной концепцией.
Представьте, что вам 20 лет и у вас еще нет карьеры. Какие три совета вы бы дали себе?
Я бы посоветовал себе пораньше обзавестись семьей, прежде всего детьми. Не тусоваться в клубах. Ну и как можно раньше открыть свой собственный бизнес.
Сколько вам было лет, когда вы женились?
Вы знаете, я женился уже далеко за тридцать, и это один из моих просчетов. Семью и детей я считаю одним из главных достижений человека.
Если бы не ресторанный бизнес, чем бы вы сейчас занимались?
У меня скорее всего была бы работа, связанная с шоу-бизнесом, с артистами, с какими-нибудь музыкальными постановками. Но я и сейчас часто задумываюсь о том, чтобы заниматься производством чего-либо. Мне нравится стандартизировать процессы, делать какой-то стандартный товар, который можно было бы поставить на конвейер.
Назовите три ваши самые любимые книги?
«Мастер и Маргарита», «Аэлита» и новелла Джека Лондона «Белое безмолвие». Вообще мне нравятся исторические романы, фантастика и мистика.
Как вы относитесь к инфобизнесу?
Как к бизнесу, я отношусь к этому явлению положительно, а с точки зрения потребителя я считаю это мошенничеством. Потому что секретов, которые приносят деньги, никто не расскажет. А забить голову всевозможными радужными инициативами и учениями точно могут.
И последний вопрос. Каков логический конец вашей истории?
Знаете, я тоже постоянно думаю об этом, но различных логических окончаний истории очень много. Я бы хотел, чтобы мое дело оставалось не в качестве тренда последних десятилетий, а стало брендом, способным стать альтернативой тому же «Макдональдсу» и выйти на международный уровень. Чтобы дело дальше развивалось и могло существовать без меня. Вот это не логический конец, а продолжение, на которое я искренне надеюсь. А как все сложится на самом деле — покажет время.
Интервьюер:
Новые рестораны "Чайхона N1" в Москве открываются, кажется, на каждом шагу. Их запускают основатели сети, несколько лет назад разделившие бизнес пополам. Став конкурентами, предприниматели испортили отношения, но получили стимул для бурного роста.
Текст: Ксения Шамакина
"Мы сейчас хищники, боремся друг с другом за клиента. Поэтому наш конкурентный тандем далеко опережает другие сети, находящиеся в расслабленном состоянии",— рассуждает основатель "Чайхоны N1" Тимур Ланский.
В первые десять лет работы владельцы "Чайхоны N1" открыли девять ресторанов. За последние четыре года увеличили сеть в четыре раза: сейчас в Москве и Подмосковье работают 36 ресторанов, это крупнейшая узбекская сеть в России.
Заведения под вывеской "Чайхона N1" параллельно открывают две независимые друг от друга команды: в 2010 году основатели сети Тимур Ланский и братья Алексей и Дмитрий Васильчуки разошлись и начали развивать две новые сети под старым брендом.
В голосовании на сайте журнала TimeOut за лучшую сеть ресторанов узбекской кухни 2013 года "Чайхона" Тимура Ланского набрала 79 008 голосов, "Чайхона" Васильчуков получила на один голос меньше. TimeOut объявил победителями обе "Чайхоны", потому что у сети "Бабай Клаб", показавшей третий результат, голосов было почти в десять раз меньше. "Эти люди — выдающиеся рестораторы, и у них выдающиеся сети",— говорит гендиректор компании "Яхно Project" Денис Яхно.
Но, увидев друг друга на улице, выдающиеся рестораторы не поздороваются.
Из юрты в Mercedes
"Когда люди из Узбекистана заходят в нашу "Чайхону", они, конечно, удивляются: "Что это за вещи? Откуда вы их взяли? У нас такого нет"",— рассказывает Тимур Ланский. Он оглядывает свой ресторан, поднимает чайную кружку и сахарницу: "Только эти предметы привезены из Узбекистана, все остальное оформление — просто в восточном стиле, это я сам придумал".
По национальности Тимур Ланский наполовину узбек, а по образованию — режиссер театрализованных представлений. После Московского государственного института культуры он работал на "Мосфильме", ставил массовые сцены и делал декорации. В середине 1990-х Ланский с партнерами открыл в Москве ночные клубы Penthouse (в саду "Эрмитаж") и "Аэроданс". В 2000 году он решил соединить ресторан узбекской кухни, которая в Москве была тогда диковинкой, с клубной лаунж-зоной, где можно расслабиться. Ланский открыл стилизованный под юрту ресторан на Рублевке. "Юрта" стала популярной у богатых москвичей. На открытие второго заведения нужны были деньги, и Ланский пригласил в качестве партнеров братьев Васильчуков, знакомых бизнесменов, с которыми он "ездил на охоту и ходил в баню". "Они производили впечатление надежных партнеров",— вспоминает Ланский. Первый ресторан под вывеской "Чайхона N1" партнеры открыли в 2001 году в саду "Эрмитаж", второй — в 2002 году в парке Горького. Первое время рестораны работали только летом, с 2003 года перешли на круглогодичный режим. В 2005-м партнеры запустили три новых заведения. Но быстро масштабировать проект не удавалось.
Азиатские корни. Тимур Ланский продолжает концепцию "восточных" ресторанов, которую он придумал в 2000 году
"Открывать первые рестораны было очень тяжело,— вспоминает Ланский.— Мы строили без проектов: я рисовал на стенах мелом, где какая отделка должна быть. И ездил на рынок за каждым гвоздиком, чтобы сэкономить". Алексей Васильчук иногда сам жарил в саду "Эрмитаж" шашлыки. В компании Тимур отвечал за общую концепцию и оформление, Алексей — за персонал и кухню, Дмитрий — за инвестиции. "Тогда "Чайхона" была ржавой тачкой, которую надо было катить в гору,— сравнивает Ланский.— Только году в 2006-м она превратилась в тюнингованный Mercedes, и, чтобы ехать в нем с горки, выстроилась очередь инвесторов". Как и многие ресторанные проекты, "Чайхона" росла на деньги сторонних инвесторов, которые получали долю от прибыли.
Свобода выбора
Накануне нового 2010 года братья Васильчуки объявили Ланскому, что делят сеть пополам (одна часть им, другая Тимуру) и начинают работать отдельно друг от друга. "Для меня это был серьезный и неожиданный удар,— говорит Ланский.— Нас связывал не только бизнес, но и близкие человеческие отношения".
Алексей Васильчук утверждает, что причиной разрыва были разные взгляды партнеров на развитие компании: "Ручное управление, которое было в компании, не могло привести нас к большим успехам. Мы хотели экспериментировать с форматом и меню, но положение не менялось". Алексей в 2007 году окончил программу EMBA в МИРБИС и стремился к переменам, но понимания со стороны Тимура не встретил. Ланский же говорит, что разногласия между ними были надуманными, а причину разрыва видит в жадности компаньонов: "Чем меньше партнеров в деле, тем больше денег можно разделить".
В конце 2009 года сеть состояла из девяти ресторанов. Алексей Васильчук поделил их на два примерно равных по стоимости пула — из четырех и пяти ресторанов — и предложил Ланскому выбрать. "Да, у меня был выбор,— подтверждает Ланский.— Но это все равно что призыв в армию. Тебе говорят: "Выбирай, куда: в десант или в морпехи". А ты никуда не хочешь". Ланский в итоге выбрал четыре ресторана, зато один из них был в саду Эрмитаж.
Из-за бренда не спорили. Чайхана — это чайная в Средней Азии, и это слово нельзя зарегистрировать как товарный знак, как нельзя зарегистрировать слово "ресторан" или "кафе". Есть проблема и с "N1": Роспатент не разрешает регистрировать слова, обозначающие превосходство услуги: "лучший", "самый вкусный", "N1" и так далее.
Фактически патентом защищено только графическое начертание этих слов. Это начертание по договоренности используют обе новые сети. Фирма, которая владеет патентом, ООО "Сеть ресторанов "Чайхона N1"", принадлежит им на паритетной основе.
У сетей есть общий сайт — Chaihona.com. Там указаны адреса всех ресторанов под вывеской "Чайхона N1", публикуются их новости. Если кликнешь на баннер в левой части экрана, переходишь на сайт ресторанов Ланского — Chaihona1.ru, если нажмешь на баннер справа — на сеть Васильчуков Chaihona.ru.
Территорию для дальнейшего развития бывшие компаньоны не делили: каждый может открываться как в Москве, так и в любом другом городе. Только в столице они определили минимальную дистанцию между новыми ресторанами: в пределах Садового кольца — 1 км, вне его — 2 км.
Во время раздела стороны условились принимать дисконтные карты друг друга, чтобы клиенты не путались. Но в середине февраля этого года в ресторанах Васильчуков перестали принимать карты сети Ланского, выпущенные после 2010 года, а вместо них предлагают дать свою, рассказывает Ланский. Хотя большинство клиентов вряд ли знают о "разводе" партнеров и воспринимают разные "Чайхоны" как одну сеть.
По-доброму развестись не удалось.
Узбекская ситуация
Антон Винер и Владимир Шерман несколько лет независимо друг от друга открывали в Москве и области узбекские рестораны "Урюк / Хивинская чайхана" (сейчас их 23). По договоренности оба ресторатора могли использовать одну вывеску. Но сети были автономны: разные сайты, разные меню. Только расстояние между ресторанами должно было составлять не меньше 5 км. В прошлом году сети начали объединение.
Битва чайников
Когда Тимур Ланский в 2011 году придумал новый логотип и на фасаде своих ресторанов начал изображать чайник с надписью внизу Made by Timur Lansky, Васильчуки в ответ выпустили рекламу, где этот чайник перечеркнут. Ланский обиделся и стал выдавать стажерам значок с перечеркнутым чайником: "Данный сотрудник или коллектив еще не достиг зачетного звания ударника чайханского труда или был лишен этого почетного звания",— говорится в рекламной листовке сети.
Знак чайника Ланский зарегистрировал на себя лично и сейчас думает о том, чтобы подать в суд на Васильчуков, которые его товарный знак используют так неуважительно. Надпись Made by Timur Lansky бизнесмен добавил, чтобы история с разделом сети не повторилась.
После раздела Ланский продолжает привлекать для развития сети инвесторов, но продает им небольшую долю. Сейчас у него 15 инвесторов. Запуск ресторана площадью около 1 тыс. кв. м стоит от $2 млн. Флагманская "Чайхона" обошлась в $5 млн.
Заведения Ланского окупаются за два-три года, рассказывает инвестор сети Анатолий Поляновский: "Мне предлагают инвестировать и в другие ресторанные проекты, но нигде нет такой рентабельности, как в "Чайхоне" (до 30%, по расчетам СФ ). Кроме того, все проекты сети успешны". Вообще-то рестораны сети в саду "Эрмитаж" и Парке Горького перестали работать, но по инициативе администраций парков.
За пределами Москвы Ланский хочет развиваться по франчайзингу. Паушальный взнос за его франшизу стоит $250 тыс. (у "Урюка" — $150 тыс.). Бизнесмен сразу просит заплатить вперед роялти в размере $250 тыс. Пока на эти условия согласился только один франчайзи в Воронеже.
После 2010 года Ланский открывает рестораны в обновленном формате. "Раньше у нас все было самодеятельно сделано,— признается он.— Теперь есть типовая концепция". Такой подход делает все заведения похожими друг на друга ("посетители должны чувствовать, что они в одной системе") и позволяет запускаться за четыре месяца. Ланский продолжает делать акцент на восточный стиль своих ресторанов. У Васильчуков ставка на фьюжн.
2,5 тыс. кв. м занимает самый большой ресторан "Чайхона N1" братьев Васильчуков. Площадь самого маленького — 700 кв. м
Make plov, not war
"Made in Uzbekiston", "Make plov, not war" — надписи на стенах в ресторанах Васильчуков. "Накормит" написано на футболках официантов, "Напоит" — у барменов, "Доставит" — у курьеров. После раздела сети Васильчуки стали активно экспериментировать и внедрять понравившиеся фишки. "Все нововведения, которые появляются под брендом "Чайхона N1", принадлежат им",— говорит Денис Яхно.
Те рестораны, что достались братьям "в наследство", как выражается Алексей, он переделал: изменил интерьеры так, чтобы у каждого было свое лицо. Дизайн-проект каждого нового ресторана теперь разрабатывается индивидуально. "Чайхона" в Аптекарском огороде выглядит как "загородный дом пожилого академика-ботаника, который любит путешествовать по странам Востока и привозит оттуда диковинные вещицы". Ресторан на Соколе, открывшийся в марте, оформлен в стиле "советское luxury". Такой подход к открытию требует времени: от идеи до запуска проходит минимум полгода.
В меню Васильчуков стало больше русских и европейских блюд, с меню Ланского оно теперь совпадает только на 60%. Во многих ресторанах есть большая детская зона, в некоторых работают концертные площадки, где выступают современные российские и зарубежные артисты: "Город 312", Nina Karlsson, британская певица Sonique. Алексей Васильчук, называющий себя православным человеком, приглашает "Калинов мост", Инну Желанную. Показательно, каких финалистов телеконкурса "Голос" рестораторы позвали к себе выступать накануне нового 2014 года. У Тимура Ланского пела узбечка Наргиз Закирова, Васильчуки пригласили Тину Кузнецову, которая исполняет русский фольклор.
Оборот некоторых ресторанов после модернизации вырос в три раза, утверждает Алексей Васильчук. Ланский говорит, что в его ресторанах выручка за это время увеличилась примерно в полтора раза. За четыре года Ланский запустил восемь новых ресторанов, Васильчуки - 21. Дело в том, что Васильчуки, как и Ланский, открывают заведения на деньги инвесторов, но дают им большую долю в своих ресторанах, гибче подходят к выбору партнеров. По данным "СПАРК-Интерфакс", в операционных компаниях ресторанов Ланскому обычно принадлежит 80%, Васильчукам — 50%.
В чужие руки
В 2010-м Тимур Ланский вместе с ресторатором Александром Оганезовым запустил Room Cafe на 1-й Тверской-Ямской. Однако в конце 2012 года они решили отдать кафе под управление другим рестораторам — Ginza Project. "У них очень серьезная клиентская база и хорошо поставлен промоушн заведений,— объясняет Ланский.— Мы решили поэкспериментировать, посмотреть, насколько такое сотрудничество может быть взаимополезным". Кафе теперь называется Double Dutch, его показателями Ланский и Оганезов довольны.
Хищная чайхона
По данным участников рынка, ежемесячная выручка ресторана Васильчуков на Мичуринском проспекте — до 60 млн руб. при среднем чеке 1,2 тыс. руб. У ресторана Ланского на Тверской-Ямской — до 40 млн руб. при сопоставимом чеке. "У обеих сетей немыслимые обороты, большинство конкурентов не могут в них поверить,— говорят Яхно.— Их выручка в три-четыре раза выше, чем у среднего московского ресторана".
После раздела владельцы "Чайхоны N1" стали запускать рестораны азиатской кухни под другими брендами: Васильчуки открыли "ПанАзиат", Ланский — "Тамерлан".
Однако сети под новыми брендами не "взлетели": а главным брендом для них по-прежнему остается "Чайхона N1". Алексей Васильчук считает, что в Москве можно открыть до 50 ресторанов под этой вывеской.
До насыщения рынка осталось немного — в столице сейчас работают 36 ресторанов "конкурентного тандема", а открывать новые заведения становится все труднее. "Арендодатели знают ситуацию с нашим брендом и завышают цену, угрожая, что, если помещение не возьмем мы, возьмут соперники",— жалуется Ланский.
В апреле бывшие компаньоны впервые выйдут за пределы Москвы и области: Васильчуки запускают "Чайхону" в Санкт-Петербурге, Ланский — в Сочи. Потом обе стороны собираются открыть рестораны в Воронеже. Битву за Москву, очевидно, выиграли Васильчуки, начинается битва за Россию.
Елена Перепелица, генеральный директор компании "Ресткон":
— Алексей и Дмитрий Васильчуки сейчас двигаются в правильном направлении. Во-первых, они расширяют свою аудиторию, во-вторых, постоянно предлагают клиентам что-то новое: новых артистов, новые блюда, новые интерьеры. Если этого не делать, то в сеть будет ходить консервативная публика, а она и к расходам относится консервативно: старается много не тратить.
